Неточные совпадения
Я ударил последнего по голове кулаком, сшиб его с ног и
бросился в кусты. Все тропинки
сада, покрывавшего отлогость против наших домов, были мне известны.
Доктор, схватив шляпу,
бросился вниз, Самгин пошел за ним, но так как Любомудров не повторил ему приглашения ехать с ним, Самгин прошел
в сад,
в беседку. Он вдруг подумал, что день Девятого января, несмотря на весь его ужас, может быть менее значителен по смыслу, чем сегодняшняя драка, что вот этот серый день более глубоко задевает лично его.
— Через тридцать лет Пращев с женой, дочерью и женихом ее сидели ночью
в саду своем. Залаяла собака,
бросилась в кусты. Пращев — за нею и видит: стоит
в кустах Середа, отдавая ему честь. «Что, Середа, настал день смерти моей?» — «Так точно, ваше благородие!»
Хочется ему и
в овраг сбегать: он всего саженях
в пятидесяти от
сада; ребенок уж прибегал к краю, зажмурил глаза, хотел заглянуть, как
в кратер вулкана… но вдруг перед ним восстали все толки и предания об этом овраге: его объял ужас, и он, ни жив ни мертв, мчится назад и, дрожа от страха,
бросился к няньке и разбудил старуху.
Обедали
в саду,
в беседке, Захар
бросился было отказать и столкнулся на дорожке с Штольцем.
Он по утрам с удовольствием ждал, когда она,
в холстинковой блузе, без воротничков и нарукавников, еще с томными, не совсем прозревшими глазами, не остывшая от сна, привставши на цыпочки, положит ему руку на плечо, чтоб разменяться поцелуем, и угощает его чаем, глядя ему
в глаза, угадывая желания и
бросаясь исполнять их. А потом наденет соломенную шляпу с широкими полями, ходит около него или под руку с ним по полю, по
садам — и у него кровь бежит быстрее, ему пока не скучно.
Райский и Вера
бросились к ней и посадили ее на диван. Принесли воды, веер, одеколону — и Вера помогала ей оправиться. Крицкая вышла
в сад, а Райский остался с Верой. Он быстро и злобно взглянул на нее.
В одну минуту она вырвала руку,
бросилась опрометью назад, сама перескочила канаву и, едва дыша, пробежала аллею
сада, вбежала на ступени крыльца и остановилась на минуту перевести дух.
Бабушка поглядела
в окно и покачала головой. На дворе куры, петухи, утки с криком
бросились в стороны, собаки с лаем поскакали за бегущими, из людских выглянули головы лакеев, женщин и кучеров,
в саду цветы и кусты зашевелились, точно живые, и не на одной гряде или клумбе остался след вдавленного каблука или маленькой женской ноги, два-три горшка с цветами опрокинулись, вершины тоненьких дерев, за которые хваталась рука, закачались, и птицы все до одной от испуга улетели
в рощу.
Он не знал, что делать, отпер дверь,
бросился в столовую, забежал с отчаяния
в какой-то темный угол, выбежал
в сад, — чтоб позвать кухарку, зашел
в кухню, хлопая дверьми, — нигде ни души.
Тут уж
в последней степени ужаса Марфа Игнатьевна
бросилась от окна, выбежала из
сада, отворила воротный запор и побежала сломя голову на зады к соседке Марье Кондратьевне.
— По-моему, господа, по-моему, вот как было, — тихо заговорил он, — слезы ли чьи, мать ли моя умолила Бога, дух ли светлый облобызал меня
в то мгновение — не знаю, но черт был побежден. Я
бросился от окна и побежал к забору… Отец испугался и
в первый раз тут меня рассмотрел, вскрикнул и отскочил от окна — я это очень помню. А я через
сад к забору… вот тут-то и настиг меня Григорий, когда уже я сидел на заборе…
Встала она наконец,
бросилась было ко мне, да как увидала вдруг, что нет Григория Васильевича, выбежала и, слышу, завопила
в саду.
Он
бросился бежать
в сад; но
в саду жарко.
Этот крик длился страшно долго, и ничего нельзя было понять
в нем; но вдруг все, точно обезумев, толкая друг друга,
бросились вон из кухни, побежали
в сад, — там
в яме, мягко выстланной снегом, лежал дядя Петр, прислонясь спиною к обгорелому бревну, низко свесив голову на грудь.
Прежде она от него бегала, а теперь
бросилась в его объятия, вышедши к нему вечером
в сад: он свозил ее на лодочке на уединенный островок, их подсмотрела Василиса Перегриновна, донесла Уланбековой, и та, пришедши
в великий гнев, велит тотчас послать к Неглигентову (которого пред тем уже выгнала от себя за то, что он пришел к ней пьяный — и, следовательно, не выказал ей уважения) сказать ему, что свадьба его с Надей должна быть как можно скорее…
Анна Павловна закричала благим матом и закрыла лицо руками, а сын ее побежал через весь дом, выскочил на двор,
бросился в огород,
в сад, через
сад вылетел на дорогу и все бежал без оглядки, пока, наконец, перестал слышать за собою тяжелый топот отцовских шагов и его усиленные прерывистые крики…
Лаврецкий вышел
в сад, и первое, что
бросилось ему
в глаза, — была та самая скамейка, на которой он некогда провел с Лизой несколько счастливых, не повторившихся мгновений; она почернела, искривилась; но он узнал ее, и душу его охватило то чувство, которому нет равного и
в сладости и
в горести, — чувство живой грусти об исчезнувшей молодости, о счастье, которым когда-то обладал.
Он заговорил с матерью. Наденька ушла
в сад. Мать вышла из комнаты, и Адуев
бросился также
в сад. Наденька, завидев его, встала со скамьи и пошла не навстречу ему, а по круговой аллее, тихонько к дому, как будто от него. Он ускорил шаги, и она тоже.
А помните, как вы
бросались ко мне
в объятия
в саду, а я вас утешала и плакала, — да не бойтесь же Маврикия Николаевича; он про вас всё, всё знает, давно, вы можете плакать на его плече сколько угодно, и он сколько угодно будет стоять!..
Как ярый пес, Малюта
бросился на Перстня, но с необычайною ловкостью атаман ударил его кулаком под ложку, вышиб ногою оконницу и выскочил
в сад.
— Когда любимую мою женщину били, лежал я
в саду, думал — бьют али нет ещё? Не заступился, не помог! Конечно — отец! Ну, хоть
в ноги бы ему
броситься… Так и вытоптал он ребёночка из неё, — было бы ему теперь пятнадцать лет…
От дома Круциферского он воротился
в сад,
бросился на ту же скамью, грудь его была так полна, и слезы текли из глаз; он удивлялся, что нашел и столько юности и столько свежести
в себе…
Весь мокрый,
в тине, без цилиндра, который так и остался плавать
в пруде, обиженный богач
бросился прямо
в театр,
в ложу Долгорукова, на балах которого бывал как почетный благотворитель… За ним бежал по
саду толстый пристав Капени, служака из кантонистов, и догнал его, когда тот уже отворил дверь
в губернаторскую ложу.
Весь мокрый,
в тине, без цилиндра, который так и остался плавать
в пруду, обиженный богач
бросился прямо
в театр,
в ложу Долгорукова, на балах которого бывал как почетный благотворитель. За ним бежал по
саду толстый пристав и догнал его, когда он уже отворял дверь
в губернаторскую ложу.
Два огромных черных крыла взмахнули над шляпой, и косматое чудовище раскрыло обросшую волосами пасть с белыми зубами. Что-то рявкнуло, а затем захохотало раскатами грома. Пара свиней, блаженствовавших
в луже посередине улицы, сперва удивленно хрюкнули, а потом
бросились безумным бегом во двор полицейского квартала, с десяток кур, как будто и настоящие птицы, перелетело с улицы
в сад, прохожие остановились, а приставиха вскрикнула — и хлоп
в обморок.
Взглянул — весь
в саже.
Бросился как безумный назад, перепрыгнул через забор
в сад моей квартиры и через десять минут извинялся с трепетом сердца перед М. П. Ермоловой.
Совершенно опустевший омнибус остановился у Одеона. Пассажир от св. Магдалины посмотрел вслед Доре с ее сестрою. Они вошли
в ворота Люксембургского
сада. Пассажир встал последний и, выходя, поднял распечатанное письмо с московским почтовым штемпелем. Письмо было адресовано
в Париж, госпоже Прохоровой, poste restante. [До востребования (Франц.)] Он взял это письмо и бегом
бросился по прямой аллее Люксембургского
сада.
И боже мой, неужели не ее встретил он потом, далеко от берегов своей родины, под чужим небом, полуденным, жарким,
в дивном вечном городе,
в блеске бала, при громе музыки,
в палаццо (непременно
в палаццо), потонувшем
в море огней, на этом балконе, увитом миртом и розами, где она, узнав его, так поспешно сняла свою маску и, прошептав: «Я свободна», задрожав,
бросилась в его объятия, и, вскрикнув от восторга, прижавшись друг к другу, они
в один миг забыли и горе, и разлуку, и все мучения, и угрюмый дом, и старика, и мрачный
сад в далекой родине, и скамейку, на которой, с последним, страстным поцелуем, она вырвалась из занемевших
в отчаянной муке объятий его…
«sauvez les lettres»,
бросилась по ступеням
в сад. Там, пробежав насколько хватило сил, она упала совершенно обгоревшая, и несколько времени спустя на крики сестры прибежали люди и отнесли ее
в спальню. Всякая медицинская помощь оказалась излишней, и бедняжка, протомясь четверо суток, спрашивала — можно ли на кресте страдать более, чем она?»
Я ушел
в Державинский
сад, сел там на скамью у памятника поэту, чувствуя острое желание сделать что-нибудь злое, безобразное, чтоб на меня
бросилась куча людей и этим дала мне право бить их. Но, несмотря на праздничный день,
в саду было пустынно и вокруг
сада — ни души, только ветер метался, гоняя сухие листья, шурша отклеившейся афишей на столбе фонаря.
Он трухнул, вскочил с кровати и
бросился к окну; но зарева не было, только
в саду проворно двигались по дорожкам, мимо деревьев, красные огненные точки — то бегали люди с фонарями.
«Видно, гости», — подумал я. Потеряв всякую надежду видеть Веру, я выбрался из
сада и проворными шагами пошел домой. Ночь была темная, сентябрьская, но теплая и без ветра. Чувство не столько досады, сколько печали, которое овладело было мною, рассеялось понемногу, и я пришел к себе домой немного усталый от быстрой ходьбы, но успокоенный тишиною ночи, счастливый и почти веселый. Я вошел
в спальню, отослал Тимофея, не раздеваясь
бросился на постель и погрузился
в думу.
Все это отчетливо и ясно
бросилось мне
в глаза, когда я вошел
в сад, где меня отец Федор тотчас же схватил за руки и, весело смеясь, закричал...
Услышав крик девушки и кряхтенье сторожа за забором, отозвавшегося на этот крик, он опрометью, с чувством пойманного вора,
бросился бежать по мокрой, росистой траве
в глубину
сада.
Поехал я на другой день. Еще когда подъезжал к усадьбе, у меня замерло сердце; представьте себе, после этакого устройства, какое было при брате, вижу я, что флигеля развалились,
сад заглох, аллейка эта срублена, сломана, а с дома тес даже ободран, которым был обшит; внутри не лучше:
в зале штукатурка обвалилась, пол качается; сама хозяйка поместилась
в одной маленькой комнате, потому что во всех прочих холод страшный. Мне обрадовалась,
бросилась на шею, прослезилась.
Не глядя по сторонам и, как говорится, не чувствуя под собой ног, я
бросилась к калитке, ведущей из большого
сада в палисадник, примыкавший к улице. Старик-сторож, сидя на тумбе, клевал носом.
Хорошо знала она местность. Выбежав на широкий двор,
бросилась было к воротам, но
в зачинавшемся уже рассвете увидала, что там на лавочке сидит караульный…
В сад побежала, там ни души. Она дальше и дальше. Бежит, не переводя духа, и назади
сада, вблизи Кириллиной пасеки, перелезает через невысокий плетень, а потом по задам возле длинного ряда крестьянских овинов бежит к попу на край деревни. На него одного вся надежда ее. Подбежав к дому отца Прохора, она крепко постучалась
в окно.
На другое же утро обнаружилось сразу исчезновение Сони.
Бросились искать ее по всему приюту,
в подвалах, на чердаке,
в саду… Нигде не оставалось никаких следов девушки… Догадливая Варварушка сумела так вывести окольными путями ночную посетительницу, что никто не приметил беглянок.
«Деревья Нескучного
сада синели через реку; порыжевшие воробьи так и
бросались в глаза своим весельем; люди как будто тоже хотели быть веселы, но у них у всех было слишком много работы».
Исчезновение ее удивило всех, и все
бросились отыскивать ее, кто куда вздумал. Искали ее и на кухне, и
в сенях, и
в саду, и на рубежах на поле, и даже
в темной церкви, где, думалось некоторым, не осталась ли она незаметно для всех помолиться и не запер ли ее там сторож? Но все эти поиски были тщетны, и гости, и хозяева впали
в немалую тревогу.
В этот вечер вернувшиеся из
сада пансионерки хватились Милки и
бросились искать ее.
Как-то обедал я у него. После обеда пошли
в сад, бывший при доме.
Бросались снежками, расчищали лопатами дорожки от снега. Потом разговорились. Месяца два назад началась японская война. Говорили мы о безумии начатой войны, о чудовищных наших неурядицах, о бездарности наместника на Дальнем Востоке, адмирала Алексеева. Были серые зимние сумерки, полные снежимой тишины. Вдруг из-за забора раздался громкий ядовитый голос...
Я разом задохнулся, сердце екнуло от радости и смущения. Я сейчас же догадался, что это — Конопацкие. Они еще на святках обещались мне прийти к нам
в сад, когда кончатся экзамены. Я
бросился в переднюю, неприятно чувствуя, что совершенно красен от смущения.
Я взял лопату и пошел
в сад чистить снег. На дворе меня увидела Жучка и радостно побежала вперед. Она обнюхивала сугробы, с ожиданием поглядывала на меня. Я потравил ее
в чащу
сада. Жучка с готовностью залаяла,
бросилась к забору, волнисто прыгая по проваливавшемуся снегу. Полаяла, потом воротилась и заглянула мне
в глаза.
— На реку? Но ведь там он может утонуть. — И вне себя от ужаса и отчаяния, я
бросаюсь стрелою со сцены, одним духом пробегаю
сад, вылетаю
в поле и мчусь к реке. Там Матреша, весело переговариваясь с другими женщинами, полощет на мостках детские рубашечки моего сына.
Кричали не только дети, кричал пронзительно и тоскливо хорошо знакомый старому гувернеру голос. Бедный Фридрих Адольфович даже побелел от ужаса. Он со всех ног
бросился к окну и, высунувшись
в сад, громко спрашивал, что случилось.
Колокольня церкви Иоанна Лествичника была
в описываемое нами время колоссальным сооружением московского Кремля и на далекое расстояние
бросалась в глаза, высясь над низкими лачужками. Впрочем, чем ближе путник приближался к Кремлю, тем лучше, красивее и выше попадались хоромы, двухэтажные терема с узенькими оконцами из мелких цветных стеклышек, вышки с припорками вместо балконов, для голубей, обращенными во двор, и густые
сады.
Более двадцати лет минуло со дня, когда, дав жизнь ребенку, плоду моего невольного греха, или, скорее, несчастия, я, оправившись от болезни, надела на него свой тельник и подкинула его к калитке
сада князя Василия Прозоровского, а сама пошла
в эту святую обитель и,
бросившись к ногам еще прежней покойной игуменьи, поведала ей все и умоляла ее оставить меня
в послушницах.
Тут Эйхлер
бросился к мужику, державшему багор, вырвал его, подбежал к стене, к которой пригвожден был несчастный Зуда, пошмыгал багром где попало, может статься по голове, — малютка освободился от удавки своей; одно усилие, раз, два ручонками по стене, и он на окошке, кувырк вверх ногами и бух прямо
в сад Щурхова. Слышно было, что-то упало, и более ничего.